Well, finally, i done come home again. The train got into the Mobile station bout three o'clock in the mornin an they took off ole Sue in his crate an lef us standin on the platform. Ain't nobody else aroun cept some feller sweepin the floor an a guy snoozin on a bench in the depot, so Sue an me walked on downtown an finally foun a place to sleep in a abandoned buildin. Nex mornin, I got Sue some bananas down by the wharf an found a little lunch counter where I bought a great big breakfast with grits an eggs an bacon an pancakes an all, an then I figgered I had to do somethin to get us squared away, so I begun to walk out to where the Little Sisters of the Poor home was located. On the way, we passed by where our ole house used to be, an it wadn't nothin lef but a field of weeds an some burnt up wood. It was a very strange feelin, seein that, an so we kep on goin.

В общем, вернулся я домой. Поезд прибыл на вокзал Мобайла в три утра, выгрузили ящик со Сью, и мы остались вдвоем на перроне. Кругом никого, кроме парня, подметавшего перрон и другого парня, дремлющего в кассе. Мы пошли в центр и наконец, нашли себе местечко переночевать в заброшенном доме. Утром я раздобыл на пристани бананов для Сью, а себе купил в какой-то забегаловке большущий завтрак с яйцами, ветчиной, блинами и прочим. Потом я решил, что пора нам как-то определяться, и пошел к сестринской богадельне. По дороге мы прошли мимо места, где когда-то стоял мой дом - теперь там все поросло травой, и валялись горелые балки. Это зрелище вызвало у меня какое-то странное чувство - только надо было двигаться.

When I got to the po house, I tole Sue to wait in the yard so as not to startle them sisters none, an I went in an axed about my mama. The head sister, she was real nice, an she say she don't know where Mama is, cept she went off with the protestant, but that I might try axin aroun in the park cause mama use to go an set there in the afternoons with some other ladies. So I got Sue an we gone on over there. They was some ladies settin on the benches an I went up an tole one of them who I was, an she looked at ole Sue, an say, "I reckon I might of guess it."

Дошли мы до богадельни, и я говорю Сью, чтобы он посидел во дворе и не пугал сестер, а я пойду спрошу, где мне найти маму. Старшая сестра, приятная такая дамочка, ничего мне не могла сказать, кроме того, что мама сбежала с протестантом, и добавила, что я могу сходить в парк и поговорить с другими женщинами, потому что мама любила там сидеть и болтать. Я взял Сью и мы пошли в парк. Там действительно сидели несколько женщин, я подошел к одной и представился. Она посмотрела на меня, потом на Сью, и сказала: — Я и сама могла бы сообразить.

But then she say she has heard that Mama was workin as a pants presser in a dry cleanin store on the other side of town, an so me an Sue went over there an sho enough, there is po ole Mama, sweatin over a pair of pants in the laundry. When she seen me, Mama drop everthin an thowed hersef into my arms. She is cryin an twistin her hans an snifflin just like I remembered. Good ole Mama. "Oh, Forrest," she say. "You have come home at last. There wadn't a day gone by I didn't think bout you, an I done cried mysef to sleep ever night since you been gone." That didn't suprise me none tho, an I axed her bout the protestant.

Потом она сказала, что слышала, что мама работает в гладильне при химчистке на другом конце города, и мы с Сью отправились туда - и точно, нашли там маму, как раз гладившую пару брюк! Как только она меня увидела, тут же бросилась в мои объятия - она плакала, заламывала руки и стенала, именно так, как это было в прошлом. Добрая старая мамочка! — Ох, Форрест, — сказала она, — наконец-то ты приехал! Не проходило и дня, когда бы я не думала о тебе, и каждую ночь я засыпала в слезах, потому что тебя не было со мной! — И это тоже было мне знакомо, так что я спросил ее о протестанте.

"That low-down polecat," Mama say. "I should of knowed better than to run off with a protestant. Wadn't a month went by before he chucked me for a sixteen-year-ole girl — an him bein nearly sixty. Let me tell you, Forrest, protestants ain't got no morals." Just then a loud voice come from inside the dry cleanin stow, say, "Gladys, have you done lef the steam press on somebody's pants?" "Oh my God!" Mama shout, an run back inside. All of a sudden a big column of black smoke blowed out thru the winder an people inside is bawlin an hollerin an cussin an nex thing I knowed, Mama is bein hauled out of the stow by a big old ugly bald-headed guy that is shoutin an manhandlin her.

— А, этот паршивый козел! — говорит мама. — И надо было мне сбегать с протестантом! Не прошло и месяца, как он сбежал от меня с шестнадцатилетней девчонкой - а ведь ему было почти шестьдесят! Должна тебе заметить, Форрест, у этих протестантов довольно слабая мораль. И тут из глубины химчистки послышался голос: — Глэдис, почему вы оставили утюг на брюках?! — Боже! — воскликнула мама и побежала назад. Вдруг из окна химчистки повалил густой черный дым, а люди внутри закричали и начали ругаться. И тут какой-то здоровенный лысый парень выволакивает изнутри мою маму и орет на нее, и хлещет по щекам.

"Git out! Git out!" he holler. "This is the last straw! You done burnt up your last pair of pants!" Mama be cryin an weepin an I stepped up to the feller an say, "I think you better be takin your hans off my mama." "Who the hell is you?" he axed. "Forrest Gump," I says back, an he say, "Well you git your ass outta here too, an take your mama with you, cause she don't work here no more!" "You best not be talkin that way aroun my mama," I says, an he say back, "Yeah? What you gonna do about it?" So I showed him.

— Убирайся! Убирайся! — орет он. — Это была последняя капля! Это были последние брюки, которые ты сожгла! Мама зарыдала, а я подошел к ним и сказал этому парню: — Мне кажется, тебе лучше отпустить мою мамочку! — А это кто еще, черт побери?! — спрашивает он. — Я - Форрест Гамп, — говорю я, а он говорит: — Так проваливай отсюда, и забирай с собой свою мамочку, она уволена! — Лучше бы тебе не говорить в таком тоне о моей мамочке, — говорю я. — Что?! — говорит он. — А то что ты мне сделаешь? И я ему показал, что я сделаю.