Jem was twelve. He was difficult to live with, inconsistent, moody. His appetite was appalling, and he told me so many times to stop pestering him I consulted Atticus: "Reckon he's got a tapeworm?" Atticus said no, Jem was growing. I must be patient with him and disturb him as little as possible. This change in Jem had come about in a matter of weeks. Mrs. Dubose was not cold in her grave — Jem had seemed grateful enough for my company when he went to read to her. Overnight, it seemed, Jem had acquired an alien set of values and was trying to impose them on me: several times he went so far as to tell me what to do.

Джиму теперь было двенадцать. С ним стало трудно ладить - то он злился, то дулся, настроение у него менялось пятнадцать раз на день. Ел он так много и жадно, даже смотреть было страшно, и всё огрызался - не приставай ко мне! - так что я не выдержала и спросила Аттикуса: – Может, в нём сидит солитер? Аттикус сказал - нет, просто Джим растёт, и надо набраться терпенья и поменьше ему докучать. И ведь он переменился так за какой-нибудь месяц. Миссис Дюбоз похоронили совсем недавно, а пока Джим ходил читать ей вслух, он, кажется, был очень доволен, что я тоже с ним хожу. И вдруг чуть не за одну ночь у него появились какие-то новые, непонятные убеждения, и он стал навязывать их мне, иной раз даже принимался поучать - делай то, не делай этого!

After one altercation when Jem hollered, "It's time you started bein' a girl and acting right!" I burst into tears and fled to Calpurnia. "Don't you fret too much over Mister Jem—" she began. "Mister Jem?" "Yeah, he's just about Mister Jem now." "He ain't that old," I said. "All he needs is somebody to beat him up, and I ain't big enough." "Baby," said Calpurnia, "I just can't help it if Mister Jem's growin' up. He's gonna want to be off to himself a lot now, doin' whatever boys do, so you just come right on in the kitchen when you feel lonesome.

Как-то мы поспорили, и Джим заорал: – Научись ты вести себя, как полагается девочке! Пора уж! Я разревелась и побежала к Кэлпурнии. – Ты не очень-то расстраивайся из-за мистера Джима, - начала она. – Мис-те-ра?! – Да, он уже почти что мистер. – Он ещё не дорос до мистера, - сказала я. - Просто его надо отлупить, а я не могу, я ещё не такая большая. – Мистер Джим становится взрослый, тут уж ничего не поделаешь, малышка, - сказала Кэлпурния. - Теперь он захочет быть сам по себе, и у него пойдут свои дела, все мальчики такие. А ты, когда заскучаешь, приходи сюда.

We'll find lots of things to do in here." The beginning of that summer boded well: Jem could do as he pleased; Calpurnia would do until Dill came. She seemed glad to see me when I appeared in the kitchen, and by watching her I began to think there was some skill involved in being a girl. But summer came and Dill was not there. I received a letter and a snapshot from him. The letter said he had a new father whose picture was enclosed, and he would have to stay in Meridian because they planned to build a fishing boat.

У нас с тобой тут работы найдётся сколько хочешь. Лето обещало быть не таким уж плохим; Джим пускай делает что хочет, а пока не приедет Дилл, я и с Кэлпурнией проживу. Она как будто даже радовалась, когда я приходила в кухню, а я смотрела, как она там хлопочет, и думала - пожалуй, девочкой быть не так-то просто. Но вот и лето, а Дилл не едет и не едет. Только прислал письмо и карточку. У него новый папа - это он снят на карточке, - и Диллу придётся на лето остаться в Меридиане, потому что они задумали смастерить лодку для рыбной ловли.

His father was a lawyer like Atticus, only much younger. Dill's new father had a pleasant face, which made me glad Dill had captured him, but I was crushed. Dill concluded by saying he would love me forever and not to worry, he would come get me and marry me as soon as he got enough money together, so please write. The fact that I had a permanent fiance was little compensation for his absence: I had never thought about it, but summer was Dill by the fishpool smoking string, Dill's eyes alive with complicated plans to make Boo Radley emerge; summer was the swiftness with which Dill would reach up and kiss me when Jem was not looking, the longings we sometimes felt each other feel.

Новый отец Дилла - адвокат, как Аттикус, только не такой старый. На карточке отец Дилла был славный, хорошо, что Дилл такого заполучил, но я была в отчаянии. Под конец Дилл писал - он будет любить меня вечно, и чтоб я не огорчалась, он скопит денег, приедет и женится на мне, так что, пожалуйста, пиши письма. Конечно, я всё равно невеста, но от этого мало радости, если Дилла тут нет. Прежде я как-то не замечала, что лето - это значит, у пруда сидит Дилл и курит сигарету из бечевки, и глаза у него блестят, сразу видно - опять придумал, как выманить из дому Страшилу Рэдли; лето - значит, стоит Джиму отвернуться, Дилл торопливо чмокнет меня в щеку, и иногда мы минуты не можем жить друг без друга.

With him, life was routine; without him, life was unbearable. I stayed miserable for two days. As if that were not enough, the state legislature was called into emergency session and Atticus left us for two weeks. The Governor was eager to scrape a few barnacles off the ship of state; there were sit-down strikes in Birmingham; bread lines in the cities grew longer, people in the country grew poorer. But these were events remote from the world of Jem and me. We were surprised one morning to see a cartoon in the Montgomery Advertiser above the caption,

С Диллом жизнь была проста и понятна, без него жизнь стала невыносимая. Целых два дня я была несчастна. А ко всему законодательное собрание штата собралось на какую-то внеочередную сессию, и Аттикус уехал на две недели. Губернатору вздумалось устроить приборку и избавиться от кое-каких ракушек, присосавшихся к днищу государственного корабля; в Бирмингеме начались сидячие забастовки; в городах всё росли очереди безработных за бесплатным супом и куском хлеба; фермеры всё нищали. Но события эти происходили в мире, очень далёком от нас с Джимом. Однажды утром мы с изумлением увидели в "Монтгомери эдвертайзер" карикатуру, под которой стояло: