"You can just take that back, boy!" This order, given by me to Cecil Jacobs, was the beginning of a rather thin time for Jem and me. My fists were clenched and I was ready to let fly. Atticus had promised me he would wear me out if he ever heard of me fighting any more; I was far too old and too big for such childish things, and the sooner I learned to hold in, the better off everybody would be. I soon forgot. Cecil Jacobs made me forget. He had announced in the schoolyard the day before that Scout Finch's daddy defended niggers.

– Бери свои слова обратно! Так я скомандовала Сесилу Джейкобсу, и с этого началось для нас с Джимом плохое время. Я сжала кулаки и приготовилась к бою. Аттикус обещал меня выдрать, если ещё хоть раз услышит, что я с кем-нибудь подралась: я уже слишком большая и взрослая, хватит ребячиться, и чем скорее я научусь сдерживаться, тем будет лучше для всех. А я сразу про это забыла. Забыла из-за Сесила Джейкобса. Накануне он посреди школьного двора закричал - у Глазастика отец защищает черномазых.

I denied it, but told Jem. "What'd he mean sayin' that?" I asked. "Nothing," Jem said. "Ask Atticus, he'll tell you." "Do you defend niggers, Atticus?" I asked him that evening. "Of course I do. Don't say nigger, Scout. That's common." "'s what everybody at school says." "From now on it'll be everybody less one—" "Well if you don't want me to grow up talkin' that way, why do you send me to school?" My father looked at me mildly, amusement in his eyes.

Я с ним заспорила, а потом рассказала Джиму. – Про что он говорил? - спросила я. – Ни про что, - сказал Джим. - Спроси Аттикуса, он тебе объяснит. – Аттикус, ты и правда защищаешь черномазых? - спросила я вечером. – Да, конечно. Не говори "черномазые", Глазастик, это грубо. – В школе все так говорят. – Что ж, теперь будут говорить все, кроме тебя. – А если ты не хочешь, чтоб я так говорила, зачем велишь ходить в школу? Отец молча посмотрел на меня и улыбнулся одними глазами.

Despite our compromise, my campaign to avoid school had continued in one form or another since my first day's dose of it: the beginning of last September had brought on sinking spells, dizziness, and mild gastric complaints. I went so far as to pay a nickel for the privilege of rubbing my head against the head of Miss Rachel's cook's son, who was afflicted with a tremendous ringworm. It didn't take. But I was worrying another bone. "Do all lawyers defend n-Negroes, Atticus?" "Of course they do, Scout."

Хоть у нас с ним был компромисс, но я уже по горло была сыта школьной жизнью и всё время старалась так или иначе увильнуть от занятий. С первых дней сентября у меня то голова кружилась, то меня ноги не держали, то живот болел. Я даже отдала пятачок сыну кухарки мисс Рейчел, чтоб он позволил мне потереться головой о его голову: у него был стригущий лишай. Однако не заразилась. Но у меня была ещё одна забота. – Аттикус, а все адвокаты защищают чер… негров? – Конечно, Глазастик.

"Then why did Cecil say you defended niggers? He made it sound like you were runnin' a still." Atticus sighed. "I'm simply defending a Negro — his name's Tom Robinson. He lives in that little settlement beyond the town dump. He's a member of Calpurnia's church, and Cal knows his family well. She says they're clean-living folks. Scout, you aren't old enough to understand some things yet, but there's been some high talk around town to the effect that I shouldn't do much about defending this man.

– А почему же Сесил сказал - ты защищаешь черномазых? Он так это сказал… будто ты воруешь. Аттикус вздохнул. – Просто я защищаю негра, его зовут Том Робинсон. Он живёт в маленьком посёлке, за свалкой. Он в том же приходе, что и Кэлпурния, она хорошо знает всю его семью. Кэл говорит, что они очень порядочные люди. Ты ещё недостаточно взрослая, Глазастик, и не всё понимаешь, но в городе многие кричат, что не следует мне стараться ради этого человека.

It's a peculiar case — it won't come to trial until summer session. John Taylor was kind enough to give us a postponement..." "If you shouldn't be defendin' him, then why are you doin' it?" "For a number of reasons," said Atticus. "The main one is, if I didn't I couldn't hold up my head in town, I couldn't represent this county in the legislature, I couldn't even tell you or Jem not to do something again." "You mean if you didn't defend that man, Jem and me wouldn't have to mind you any more?"

Это совсем особенное дело. Слушаться оно будет только во время летней сессии. Джон Тейлор был так добр, что дал нам отсрочку… – Если не следует его защищать, почему же ты защищаешь? – По многим причинам, - сказал Аттикус. - Главное, если я не стану его защищать, я не смогу смотреть людям в глаза, не смогу представлять наш округ в законодательном собрании, даже не смогу больше сказать вам с Джимом - делайте так, а не иначе. – Это как? Значит, если ты не будешь защищать этого человека, мы с Джимом можем тебя не слушаться и поступать как захотим?

"That's about right." "Why?" "Because I could never ask you to mind me again. Scout, simply by the nature of the work, every lawyer gets at least one case in his lifetime that affects him personally. This one's mine, I guess. You might hear some ugly talk about it at school, but do one thing for me if you will: you just hold your head high and keep those fists down. No matter what anybody says to you, don't you let ‘em get your goat. Try fighting with your head for a change... it's a good one, even if it does resist learning."

– Да, примерно так. – Почему? – Потому, что я уже не смогу требовать, чтоб вы меня слушались. Такая наша работа, Глазастик: у каждого адвоката хоть раз в жизни бывает дело, которое задевает его самого. Вот это, видно, такое дело для меня. Возможно, из-за этого тебе придётся выслушать в школе много неприятного, но я тебя прошу об одном: держи голову выше, а в драку не лезь. Кто бы что ни сказал, не давай себя разозлить. Старайся для разнообразия воевать не кулаками, а головой… она у тебя неплохая, хоть и противится учению.