A SQUAT grey building of only thirty-four stories. Over the main entrance the words, CENTRAL LONDON HATCHERY AND CONDITIONING CENTRE, and, in a shield, the World State's motto, COMMUNITY, IDENTITY, STABILITY. The enormous room on the ground floor faced towards the north. Cold for all the summer beyond the panes, for all the tropical heat of the room itself, a harsh thin light glared through the windows, hungrily seeking some draped lay figure, some pallid shape of academic goose-flesh, but finding only the glass and nickel and bleakly shining porcelain of a laboratory.

Серое приземистое здание всего лишь в тридцать четыре этажа. Над главным входом надпись "ЦЕНТРАЛЬНО ЛОНДОНСКИЙ ИНКУБАТОРИЙ И ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР" и на геральдическом щите девиз Мирового Государства: "ОБЩНОСТЬ, ОДИНАКОВОСТЬ, СТАБИЛЬНОСТЬ". Огромный зал на первом этаже обращен окнами на север, точно художественная студия. На дворе лето, в зале и вовсе тропически жарко, но по-зимнему холоден и водянист свет, что жадно течет в эти окна в поисках живописно драпированных манекенов или нагой натуры, пусть блеклой и пупырчатой, — и находит лишь никель, стекло, холодно блестящий фарфор лаборатории.

Wintriness responded to wintriness. The overalls of the workers were white, their hands gloved with a pale corpse-coloured rubber. The light was frozen, dead, a ghost. Only from the yellow barrels of the microscopes did it borrow a certain rich and living substance, lying along the polished tubes like butter, streak after luscious streak in long recession down the work tables. "And this," said the Director opening the door, "is the Fertilizing Room." Bent over their instruments, three hundred Fertilizers were plunged, as the Director of Hatcheries and Conditioning entered the room, in the scarcely breathing silence, the absent-minded, soliloquizing hum or whistle, of absorbed concentration.

Зиму встречает зима. Белы халаты лаборантов, на руках перчатки из белесой, трупного цвета резины. Свет заморожен, мертвен, призрачен. Только на желтых тубусах микроскопов он как бы сочнеет, заимствуя живую желтизну, словно сливочным маслом мажет эти полированные трубки, вставшие длинным строем на рабочих столах. — Здесь у нас Зал оплодотворения, — сказал Директор Инкубатория и Воспитательного Центра, открывая дверь. Склоняясь к микроскопам, триста оплодотворителей были погружены в тишину почти бездыханную, разве что рассеянно мурлыкнет кто-нибудь или посвистит себе под нос в отрешенной сосредоточенности.

A troop of newly arrived students, very young, pink and callow, followed nervously, rather abjectly, at the Director's heels. Each of them carried a notebook, in which, whenever the great man spoke, he desperately scribbled. Straight from the horse's mouth. It was a rare privilege. The D. H. C. for Central London always made a point of personally conducting his new students round the various departments. "Just to give you a general idea," he would explain to them. For of course some sort of general idea they must have, if they were to do their work intelligently-though as little of one, if they were to be good and happy members of society, as possible.

По пятам за Директором робко и не без подобострастия следовала стайка новоприбывших студентов, юных, розовых и неоперившихся. При каждом птенце был блокнот, и, как только великий человек раскрывал рот, студенты принимались яро строчить карандашами. Из мудрых уст — из первых рук. Не каждый день такая привилегия и честь. Директор Центрально Лондонского ИВЦ считал всегдашним своим долгом самолично провести студентов новичков по залам и отделам. "Чтобы дать вам общую идею", — пояснял он цель обхода. Ибо, конечно, общую идею хоть какую-то дать надо — для того, чтобы делали дело с пониманием, — но дать лишь в минимальной дозе, иначе из них не выйдет хороших и счастливых членов общества.

For particulars, as every one knows, make for virtue and happiness; generalities are intellectually necessary evils. Not philosophers but fret-sawyers and stamp collectors compose the backbone of society. "To-morrow," he would add, smiling at them with a slightly menacing geniality, "you'll be settling down to serious work. You won't have time for generalities. Meanwhile ..." Meanwhile, it was a privilege. Straight from the horse's mouth into the notebook. The boys scribbled like mad. Tall and rather thin but upright, the Director advanced into the room.

Ведь, как всем известно, если хочешь быть счастлив и добродетелен, не обобщай, а держись узких частностей; общие идеи являются неизбежным интеллектуальным злом. Не философы, а собиратели марок и выпиливатели рамочек составляют становой хребет общества. — Завтра, — прибавлял он, улыбаясь им ласково и чуточку грозно, — наступит пора приниматься за серьезную работу. Для обобщений у вас не останется времени. Пока же… Пока же честь оказана большая. Из мудрых уст — и прямиком в блокноты. Юнцы строчили как заведенные. Высокий, сухощавый, но нимало не сутулый, Директор вошел в зал.

He had a long chin and big rather prominent teeth, just covered, when he was not talking, by his full, floridly curved lips. Old, young? Thirty? Fifty? Fifty-five? It was hard to say. And anyhow the question didn't arise; in this year of stability, A. F. 632, it didn't occur to you to ask it. "I shall begin at the beginning," said the D.H.C. and the more zealous students recorded his intention in their notebooks: Begin at the beginning. "These," he waved his hand, "are the incubators." And opening an insulated door he showed them racks upon racks of numbered test-tubes. "The week's supply of ova.

У Директора был длинный подбородок, крупные зубы слегка выпирали из-под свежих, полных губ. Стар он или молод? Тридцать ему лет? Пятьдесят? Пятьдесят пять? Сказать было трудно. Да и не возникал у вас этот вопрос, ныне, на 632-м году эры стабильности, эры Форда, подобные вопросы в голову не приходили. — Начнем с начала, — сказал Директор, и самые усердные юнцы тут же запротоколировали: "Начнем с начала".  — Вот здесь, — указал он рукой, — у нас инкубаторы.  — Открыл теплонепроницаемую дверь, и взорам предстали ряды нумерованных пробирок — штативы за штативами, стеллажи за стеллажами — Недельная партия яйцеклеток.