The talk did not die down in nine or even ninety-nine days. The second disappearance of Mr. Bilbo Baggins was discussed in Hobbiton, and indeed all over the Shire, for a year and a day, and was remembered much longer than that. It became a fireside-story for young hobbits; and eventually Mad Baggins, who used to vanish with a bang and a flash and reappear with bags of jewels and gold, became a favourite character of legend and lived on long after all the true events were forgotten. But in the meantime, the general opinion in the neighbourhood was that Bilbo, who had always been rather cracked, had at last gone quite mad, and had run off into the Blue. There he had undoubtedly fallen into a pool or a river and come to a tragic, but hardly an untimely, end. The blame was mostly laid on Gandalf.

Разговоры не утихли ни через девять, ни через девяносто девять дней. Вторичное исчезновение мастера Бильбо Торбинса обсуждалось в Хоббитоне, да и во всем Уделе, в течении целого года, а запомнилось намного дольше. Оно превратилось в вечернюю сказку для хоббитов, и постепенно сумасшедший Торбинс, который часто исчезает в облаке света и пламени и возвращается с мешком драгоценностей и золота, стал реальным героем легенд и жил тогда, когда реальные события уже совсем забылись. Пока же общее мнение свелось к тому, что Бильбо, который всегда был немного тронутый, на этот раз окончательно спятил и убежал в Блу. Там он, несомненно, свалился в пруд или реку и пришел к типичному, хотя и неизбежному концу. Вина за это в основном возлагалась на Гэндальфа.

‘If only that dratted wizard will leave young Frodo alone, perhaps he'll settle down and grow some hobbit-sense,' they said. And to all appearance the wizard did leave Frodo alone, and he did settle down, but the growth of hobbit-sense was not very noticeable. Indeed, he at once began to carry on Bilbo's reputation for oddity. He refused to go into mourning; and the next year he gave a party in honour of Bilbo's hundred-and-twelfth birthday, which he called Hundred-weight Feast. But that was short of the mark, for twenty guests were invited and there were several meals at which it snowed food and rained drink, as hobbits say.

— Если только этот проклятый маг оставит юного Фродо в покое, может, из него и получится здравомыслящий оседлый хоббит — говорили они. И по всей видимости, маг на самом деле оставил Фродо в покое, но рост здравомыслия во Фродо был не особенно заметен. Больше того, у Фродо появились те же странности, что и у Бильбо... Он отказывался соблюдать траур, а на следующий год он дал прием в честь сто двенадцатой годовщины дня рождения Бильбо. Было приглашено двадцать гостей и, как говорят хоббиты, "снежило едой и дождило напитками".

Some people were rather shocked; but Frodo kept up the custom of giving Bilbo's Birthday Party year after year until they got used to it. He said that he did not think Bilbo was dead. When they asked: ‘Where is he then?' he shrugged his shoulders. He lived alone, as Bilbo had done; but he had a good many friends, especially among the younger hobbits (mostly descendants of the Old Took) who had as children been fond of Bilbo and often in and out of Bag End. Folco Boffin and Fredegar Bolger were two of these; but his closest friends were Peregrin Took (usually called Pippin), and Merry Brandybuck (his real name was Meriadoc, but that was seldom remembered). Frodo went tramping all over the Shire with them; but more often he wandered by himself, and to the amazement of sensible folk he was sometimes seen far from home walking in the hills and woods under the starlight. Merry and Pippin suspected that he visited the Elves at times, as Bilbo had done.

Некоторые были шокированы, но Фродо ввел в обычай отмечать дни рождения Бильбо год за годом, пока все не привыкли. Он говорил, что не считает Бильбо мертвым. А когда его спрашивали: "Где же он тогда?" — Фродо лишь пожимал плечами. Он жил один, как и Бильбо, но у него было много друзей, особенно среди молодых хоббитов (главным образом потомков старого Крола), которые еще детьми любили Бильбо и часто бегали в Торбу-на-Круче. Фолько Булкинс и Фредегар Болдер были двумя из них. Но ближайшими друзьями Фродо были Перегрин Крол, обычно называемый Пин и Мерри Брендизайк (его настоящее имя было Мериадок, но об этом вспоминали очень редко). Фродо часто бродил с ними по Уделу, но часто путешествовал в одиночку и, к удивлению соседей, его часто видели далеко от дома, бродящим по лесам и холмам при свете ярких звезд. Мерри и Пин подозревали, что он навещает эльфов, как когда-то Бильбо.

As time went on, people began to notice that Frodo also showed signs of good ‘preservation': outwardly he retained the appearance of a robust and energetic hobbit just out of his tweens. ‘Some folk have all the luck,' they said; but it was not until Frodo approached the usually more sober age of fifty that they began to think it queer. Frodo himself, after the first shock, found that being his own master and the Mr. Baggins of Bag End was rather pleasant. For some years he was quite happy and did not worry much about the future. But half unknown to himself the regret that he had not gone with Bilbo was steadily growing. He found himself wondering at times, especially in the autumn, about the wild lands, and strange visions of mountains that he had never seen came into his dreams. He began to say to himself: ‘Perhaps I shall cross the River myself one day.' To which the other half of his mind always replied: ‘Not yet.'

Проходило время и соседи стали замечать, что Фродо тоже проявляет признаки хорошей "сохранности": он сохранял внешность крепкого и энергичного хоббита тридцати лет. "Кое-кому всегда везет", — говорили о нем, но лишь когда Фродо приближался к почтенному пятидесятилетнему возрасту, все начали думать, что это очень странно. Сам Фродо нашел, что быть самому себе хозяином и мастером Торбинсом из Торбы-на-Круче весьма приятно. Несколько лет он был вполне счастлив и не очень беспокоился о будущем. Но он даже не сознавал, что в нем все более и более нарастало сожаление о том, что он не ушел с Бильбо. Он обнаружил, что иногда, особенно осенью, грезит о диких землях и довольно странных видениях в горах, которые он не видел даже во сне. И он говорил себе: "Может и я однажды пересеку реку?" На что другая половина его сознания всегда отвечала: "еще нет".