When Mr. Bilbo Baggins of Bag End announced that he would shortly be celebrating his eleventy-first birthday with a party of special magnificence, there was much talk and excitement in Hobbiton. Bilbo was very rich and very peculiar, and had been the wonder of the Shire for sixty years, ever since his remarkable disappearance and unexpected return. The riches he had brought back from his travels had now become a local legend, and it was popularly believed, whatever the old folk might say, that the Hill at Bag End was full of tunnels stuffed with treasure. And if that was not enough for fame, there was also his prolonged vigour to marvel at. Time wore on, but it seemed to have little effect on Mr. Baggins. At ninety he was much the same as at fifty. At ninety-nine they began to call him well-preserved, but unchanged would have been nearer the mark. There were some that shook their heads and thought this was too much of a good thing; it seemed unfair that anyone should possess (apparently) perpetual youth as well as (reputedly) inexhaustible wealth.

Много толков вызвало в Хоббитоне решение мастера Бильбо Торбинса отметить сто одиннадцатую годовщину своего рождения особенно великолепным приемом. Все были возбуждены этим известием. Бильбо был очень богат и причудлив, и в течении шестидесяти лет после своего памятного исчезновения и неожиданного возвращения составлял предмет удивления всего Удела. Богатство, которое он привез с собой из путешествия, превратилось в местную легенду, и большинство хоббитов верило, что Торба-на-Круче полна туннелей, набитых сокровищами. А если и это недостаточно для разговоров, то существовали его вызывающая восхищение энергия и сила. Время шло, но, казалось, оно мало действовало на мастера Торбинса. В девяносто лет он был почти таким же, как и в пятьдесят. В девяносто девять его начали называть хорошо сохранившимся: но точнее было бы назвать его неизменяющимся. Многие покачивали головами и говорили, что это уж слишком много хорошего для одного хоббита: вряд ли кто либо другой может рассчитывать на вечную (предположительно) молодость и неисчислимые (по слухам) богатства.

‘It will have to be paid for,' they said. ‘It isn't natural, and trouble will come of it!' But so far trouble had not come; and as Mr. Baggins was generous with his money, most people were willing to forgive him his oddities and his good fortune. He remained on visiting terms with his relatives (except, of course, the Sackville-Bagginses), and he had many devoted admirers among the hobbits of poor and unimportant families. But he had no close friends, until some of his younger cousins began to grow up.

— За это придется заплатить, - говорили они. — Это неестественно и вызовет многие беды. Но до сих пор никакие беды не приходили; а поскольку мастер Торбинс был щедр, большинство готово было простить ему его странности и удачу. Он постоянно приглашал к себе своих родственников (разумеется, кроме Лякошель-Торбинсов), и среди бедных и незначительных семей хоббитов у него было множество восторженных поклонников. Но близких друзей у него не было, пока не стали подрастать его двоюродные братья.

The eldest of these, and Bilbo's favourite, was young Frodo Baggins. When Bilbo was ninety-nine, he adopted Frodo as his heir, and brought him to live at Bag End; and the hopes of the Sackville-Bagginses were finally dashed. Bilbo and Frodo happened to have the same birthday, September 22nd. ‘You had better come and live here, Frodo my lad,' said Bilbo one day; ‘and then we can celebrate our birthday-parties comfortably together.' At that time Frodo was still in his tweens, as the hobbits called the irresponsible twenties between childhood and coming of age at thirty-three.

Старшим из них и любимцем Бильбо, был юный Фродо Торбинс. Когда Бильбо стукнуло 99 лет, он объявил Фродо своим наследником и поселил у себя в Торбе-на-Круче: и надежды Лякошель-Торбинсов окончательно рухнули. Бильбо и Фродо родились в один день - 22 сентября. — Тебе лучше жить здесь, Фродо, малыш, - сказал однажды Бильбо, - тогда мы сможем совместно отмечать наш день рождения... К тому времени Фродо все еще был в возрасте, который хоббиты считают безответственным: между детством и тридцатью тремя годами.

Twelve more years passed. Each year the Bagginses had given very lively combined birthday-parties at Bag End; but now it was understood that something quite exceptional was being planned for that autumn. Bilbo was going to be eleventy-one, 111, a rather curious number and a very respectable age for a hobbit (the Old Took himself had only reached 130); and Frodo was going to be thirty-three, 33) an important number: the date of his ‘coming of age'. Tongues began to wag in Hobbiton and Bywater; and rumour of the coming event travelled all over the Shire. The history and character of Mr. Bilbo Baggins became once again the chief topic of conversation; and the older folk suddenly found their reminiscences in welcome demand.

Прошло еще двенадцать лет. Каждый год Бильбо устраивал в Торбе-на-Круче прием по случаю дня рождения, но на этот раз все поняли, что на осень намечается нечто исключительное. Бильбо исполнилось сто одиннадцать лет — любопытное число и весьма почтенный возраст для хоббита (сам старый Крол достиг только ста тридцати), Фродо исполнилось тридцать три — тоже важное число: дата "наступления возраста". По Хоббитону и Байуотеру заработали языки, и слухи пошли бродить по всему Уделу. История и характер мастера Бильбо Торбинса снова стали главной темой толков, и старики неожиданно обнаружили, что воспоминания поднялись в цене.

No one had a more attentive audience than old Ham Gamgee, commonly known as the Gaffer. He held forth at The Ivy Bush, a small inn on the Bywater road; and he spoke with some authority, for he had tended the garden at Bag End for forty years, and had helped old Holman in the same job before that. Now that he was himself growing old and stiff in the joints, the job was mainly carried on by his youngest son, Sam Gamgee. Both father and son were on very friendly terms with Bilbo and Frodo. They lived on the Hill itself, in Number 3 Bagshot Row just below Bag End.

Ни у кого не было более внимательной аудитории, чем у Сэма Скромби, повсюду известного как Старик. Он разглагольствовал в "Ветви плюща", маленькой гостинице на дороге в Байуотер. Говорил он важно и самодовольно, потому что в течение сорока лет ухаживал за садом в Торбе-на-Круче, а до этого помогал в той же работе старому Хольману. Теперь он сам состарился, сделался негибким в суставах, и работа в основном выполнялась его младшим сыном Сэмом Скромби. Отец и сын были в дружеских отношениях с Бильбо и Фродо. Они жили на самом холме, в третьем номере по Бэгшот-Роу, как раз над Торбой-на-Круче.