Slowly I regained my composure and finally essayed again to attempt to remove the keys from the dead body of my former jailer. But as I reached out into the darkness to locate it I found to my horror that it was gone. Then the truth flashed on me; the owners of those gleaming eyes had dragged my prize away from me to be devoured in their neighboring lair; as they had been waiting for days, for weeks, for months, through all this awful eternity of my imprisonment to drag my dead carcass to their feast.

Медленно вернулся я к спокойствию и, наконец, попробовал опять снять цепочку с мертвого тела моего бывшего тюремщика. Но когда я добрался в темноте до того места, где он лежит, я обнаружил, к моему ужасу, что он исчез. Тогда истина озарила меня: обладатели блестящих глаз утащили свою добычу, чтобы пожрать ее где-то там, в своем логове. Там они ждали целые дни, недели, месяцы, всю ужасную вечность моего заключения, - ждали возможности утащить и мой мертвый остов на свой пир.

For two days no food was brought me, but then a new messenger appeared and my incarceration went on as before, but not again did I allow my reason to be submerged by the horror of my position. Shortly after this episode another prisoner was brought in and chained near me. By the dim torch light I saw that he was a red Martian and I could scarcely await the departure of his guards to address him. As their retreating footsteps died away in the distance, I called out softly the Martian word of greeting, kaor.

Два дня мне не приносили пищи, но появился новый посланец и мое заточение пошло по-прежнему, но теперь я уже никогда не позволял своему разуму останавливаться на ужасе моего положения. Вскоре после этого эпизода в темницу привели другого пленника и заковали около меня. При тусклом свете факела я увидел, что это красный марсианин, и едва дождался ухода конвоиров, чтобы заговорить с ним; когда шаги уходящих отзвучали в отдалении, я мягко произнес марсианское приветственное слово "каор".

"Who are you who speaks out of the darkness?" he answered "John Carter, a friend of the red men of Helium." "I am of Helium," he said, "but I do not recall your name." And then I told him my story as I have written it here, omitting only any reference to my love for Dejah Thoris. He was much excited by the news of Helium's princess and seemed quite positive that she and Sola could easily have reached a point of safety from where they left me. He said that he knew the place well because the defile through which the Warhoon warriors had passed when they discovered us was the only one ever used by them when marching to the south.

- Кто вы, говорящий в темнице? - ответил он. - Джон Картер, друг красных людей Гелиума. - Я из Гелиума, - сказал он, - но я не слыхал вашего имени. Тогда я рассказал ему мою историю, как она здесь описана, пропустив только указание на мою любовь к Дее Торис. Сообщение о принцессе Гелиума очень его взволновало, но он был, казалось, совершенно убежден, что она и Сола легко достигли безопасного места оттуда, где они меня оставили. Он сказал, что знает это место хорошо, потому, что проход, которым пробирались уорухунские воины, когда они открыли нас, был единственный пригодный для продвижения на юг.

"Dejah Thoris and Sola entered the hills not five miles from a great waterway and are now probably quite safe," he assured me. My fellow prisoner was Kantos Kan, a padwar (lieutenant) in the navy of Helium. He had been a member of the ill-fated expedition which had fallen into the hands of the Tharks at the time of Dejah Thoris' capture, and he briefly related the events which followed the defeat of the battleships. Badly injured and only partially manned they had limped slowly toward Helium, but while passing near the city of Zodanga, the capital of Helium's hereditary enemies among the red men of Barsoom, they had been attacked by a great body of war vessels and all but the craft to which Kantos Kan belonged were either destroyed or captured.

- Дея Торис и Сола скрылись в холмах не дальше как в трех милях от большой реки, а теперь они, вероятно, в совершенной безопасности, - уверял он меня. Пленник был Кантос Кан, падуор (лейтенант) гелиумского флота. Он был членом злополучной экспедиции, которая попала в руки тарков во время заключения Деи Торис, и он вкратце рассказал происшествия, которые последовали за поражением военных кораблей. Сильно поврежденные и только отчасти обслуживаемые командами, они медленно продвигались к Гелиуму, когда они проходили мимо города Зоданга, столицы наследственных врагов Гелиума, красных народов Барсума, их атаковали множество военных судов, и все парусники, которыми Кантос Кан командовал, были истреблены или взяты в плен.

His vessel was chased for days by three of the Zodangan war ships but finally escaped during the darkness of a moonless night. Thirty days after the capture of Dejah Thoris, or about the time of our coming to Thark, his vessel had reached Helium with about ten survivors of the original crew of seven hundred officers and men. Immediately seven great fleets, each of one hundred mighty war ships, had been dispatched to search for Dejah Thoris, and from these vessels two thousand smaller craft had been kept out continuously in futile search for the missing princess.

Его корабль преследовали четыре дня зодангские военные суда, но, в конце концов, он ускользнул от них в темную безлунную ночь. Тридцать дней спустя после пленения Деи Торис или после нашего прихода к таркам, его корабль достиг Гелиума с десятком людей, оставшихся в живых от семисот человек команды. Немедленно семь больших флотилий, каждая из сотни мощных военных судов, поспешили на поиски Деи Торис, и кроме этих кораблей, две тысячи мелких парусников были посланы в длительные, но напрасные поиски исчезнувшей принцессы.