Following the battle with the air ships, the community remained within the city for several days, abandoning the homeward march until they could feel reasonably assured that the ships would not return; for to be caught on the open plains with a cavalcade of chariots and children was far from the desire of even so warlike a people as the green Martians. During our period of inactivity, Tars Tarkas had instructed me in many of the customs and arts of war familiar to the Tharks, including lessons in riding and guiding the great beasts which bore the warriors.

После битвы с воздушными кораблями община еще несколько дней оставалась в городе, откладывая обратный поход до тех пор, пока можно было быть уверенным, что корабли не вернутся. Быть захваченными врасплох среди такой открытой равнины с табором повозок и детей не соответствовало желаниям даже столь воинственного народа, как зеленые марсиане. Во время периода нашей бездеятельности Тарс Таркас познакомил меня со многими военными обычаями и приемами тарков и научил меня ездить верхом и обращаться с теми большими животными, на которых разъезжали воины.

These creatures, which are known as thoats, are as dangerous and vicious as their masters, but when once subdued are sufficiently tractable for the purposes of the green Martians. Two of these animals had fallen to me from the warriors whose metal I wore, and in a short time I could handle them quite as well as the native warriors. The method was not at all complicated. If the thoats did not respond with sufficient celerity to the telepathic instructions of their riders they were dealt a terrific blow between the ears with the butt of a pistol, and if they showed fight this treatment was continued until the brutes either were subdued, or had unseated their riders.

Эти животные, известные под названием тотов, также опасны и злы, как и их хозяева, но если их укротить, то они вполне пригодны для надобностей зеленых марсиан. Два таких животных достались мне от вождей, чьи знаки я носил, и я вскоре умел обращаться с ними не хуже здешних воинов. Способ управления ими был отнюдь не сложен: если тоты отказывались проворно повиноваться телепатическим приказаниям своих всадников, они получали здоровенный удар рукояткой пистолета между ушей. Если этого было мало, то удары повторялись до тех пор, пока животное не будет укрощено или же пока оно не сбросит седока.

In the latter case it became a life and death struggle between the man and the beast. If the former were quick enough with his pistol he might live to ride again, though upon some other beast; if not, his torn and mangled body was gathered up by his women and burned in accordance with Tharkian custom. My experience with Woola determined me to attempt the experiment of kindness in my treatment of my thoats. First I taught them that they could not unseat me, and even rapped them sharply between the ears to impress upon them my authority and mastery.

В последнем случае между человеком и животным начиналась схватка не на жизнь, а на смерть. Если человек оказывался достаточно ловким и метким стрелком из пистолета, он оставался жив и снова ездил верхом, правда, уже на другом животном. Если же он был слишком неповоротлив, то женщины подбирали его измятое и истерзанное тело и, согласно таркианскому обычаю, сжигали его. Мой опыт с Вулой побудил меня попытаться взять этих тотов мягким обращением. Первым делом я доказал им, что им не удастся сбросить меня, и даже несколько раз изрядно хватал между ушей, чтобы показать им свою власть и свое превосходство.

Then, by degrees, I won their confidence in much the same manner as I had adopted countless times with my many mundane mounts. I was ever a good hand with animals, and by inclination, as well as because it brought more lasting and satisfactory results, I was always kind and humane in my dealings with the lower orders. I could take a human life, if necessary, with far less compunction than that of a poor, unreasoning, irresponsible brute. In the course of a few days my thoats were the wonder of the entire community.

Затем постепенно я приобретал их доверие совершенно так же, как я это делал уже несчетное число раз с моими земными скакунами. Я всегда был в дружбе с животными и обращался с ними мягко не только из симпатии к ним, но и потому, что это приводит к лучшим и более прочным результатам. В случае необходимости я мог бы лишить человека жизни с гораздо меньшими угрызениями совести, чем бедное, неразумное, безответное животное. Через несколько дней мои тоты стали предметом удивления всей общины.

They would follow me like dogs, rubbing their great snouts against my body in awkward evidence of affection, and respond to my every command with an alacrity and docility which caused the Martian warriors to ascribe to me the possession of some earthly power unknown on Mars. "How have you bewitched them?" asked Tars Tarkas one afternoon, when he had seen me run my arm far between the great jaws of one of my thoats which had wedged a piece of stone between two of his teeth while feeding upon the moss-like vegetation within our court yard.

Они ходили за мной, как собаки, терлись об меня своими большими мордами, доказывая этим свое полное расположение ко мне и так беспрекословно слушались малейшего приказания, что марсианские воины стали приписывать мне какую-то особую земную силу, неизвестную на Марсе. - Чем вы околдовали их? - спросил меня однажды Тарс Таркас, видя, как я далеко засунул руку в огромную пасть одного из них, у которого застрял в зубах камешек, когда он пасся на мшистой траве нашего двора.