As I entered and saluted, Lorquas Ptomel signaled me to advance, and, fixing his great, hideous eyes upon me, addressed me thus: "You have been with us a few days, yet during that time you have by your prowess won a high position among us. Be that as it may, you are not one of us; you owe us no allegiance. "Your position is a peculiar one," he continued; "you are a prisoner and yet you give commands which must be obeyed; you are an alien and yet you are a Tharkian chieftain; you are a midget and yet you can kill a mighty warrior with one blow of your fist.

Когда я вошел и поклонился, Лоркас Птомель сделал мне знак приблизиться, и, устремив на меня свои большие ужасные глаза, обратился ко мне со следующими словами: - Вы провели в нашей среде несколько дней и успели за это время достигнуть, благодаря вашей доблести, высокого положения. Но, как бы то ни было, вы среди нас чужой. Странное дело с вами, - продолжал он, - вы пленник, и вы отдаете приказы, которые исполняются. Вы чужестранец, и в то же время таркианский вождь.

And now you are reported to have been plotting to escape with another prisoner of another race; a prisoner who, from her own admission, half believes you are returned from the valley of Dor. Either one of these accusations, if proved, would be sufficient grounds for your execution, but we are a just people and you shall have a trial on our return to Thark, if Tal Hajus so commands. "But," he continued, in his fierce guttural tones, "if you run off with the red girl it is I who shall have to account to Tal Hajus; it is I who shall have to face Tars Tarkas, and either demonstrate my right to command, or the metal from my dead carcass will go to a better man, for such is the custom of the Tharks.

Вы карлик, а между тем убиваете сильного воина одним ударом кулака. А теперь доносят, что вы подготовляете побег с пленницей другой расы, с пленницей, которая, по ее же словам, почти убеждена в том, что вы возвратились из долины Дор. Каждого из этих обвинений было бы достаточно для вашей казни, но мы справедливый народ, и после возвращения в Тарк дадим вам случай оправдаться на суде, если только этого пожелает Тал Хаджус. Однако, - продолжал он своим мрачным гортанным голосом, - если вы убежите с красной девушкой, отвечать перед Тал Хаджусом придется мне. Возникнет вопрос о старшинстве между мной и Тарс Таркасом, и я должен буду доказать свое право повелевать, или знаки вождя перейдут с моего трупа к более достойному человеку, ибо таков обычай тарков.

"I have no quarrel with Tars Tarkas; together we rule supreme the greatest of the lesser communities among the green men; we do not wish to fight between ourselves; and so if you were dead, John Carter, I should be glad. Under two conditions only, however, may you be killed by us without orders from Tal Hajus; in personal combat in self-defense, should you attack one of us, or were you apprehended in an attempt to escape. "As a matter of justice I must warn you that we only await one of these two excuses for ridding ourselves of so great a responsibility.

Между мной и Тарком Таркасом нет ссор. Совместно правим мы самой обширной из младших общин зеленых людей. Мы не хотим биться друг с другом. Поэтому я был бы рад, Джон Картер, если бы вы умерли. Но без приказания Тала Хаджуса мы можем убить вас лишь при двух условиях: в личной схватке при самообороне, если бы вы напали на одного из нас, или же если бы вы были захвачены при попытке к бегству. В интересах справедливости я должен предупредить вас, что мы только и ждем одной из этих двух возможностей, чтобы освободиться от столь тяжелой ответственности.

The safe delivery of the red girl to Tal Hajus is of the greatest importance. Not in a thousand years have the Tharks made such a capture; she is the granddaughter of the greatest of the red jeddaks, who is also our bitterest enemy. I have spoken. The red girl told us that we were without the softer sentiments of humanity, but we are a just and truthful race. You may go." Turning, I left the audience chamber. So this was the beginning of Sarkoja's persecution! I knew that none other could be responsible for this report which had reached the ears of Lorquas Ptomel so quickly, and now I recalled those portions of our conversation which had touched upon escape and upon my origin.

Для нас чрезвычайно важно доставить красную девушку к Талу Хаджусу. За целое тысячелетие тарки не имели еще такой добычи. Она внучка величайшего из красных джеддаков и нашего непримиримейшего врага. Я кончил. Красная девушка сказала, что нам недоступны мягкие человеческие чувства, но мы народ прямой и справедливый. Вы можете идти. Я повернулся и покинул приемный зал. Так вот начало преследований Саркойи! Я знал, что никому иному не могу быть обязан этим доносом, так быстро достигшим ушей Лоркаса Птомеля. Теперь я припомнил те отрывки своего разговора с Деей Торис, которые касались предполагаемого бегства и моего происхождения.

Sarkoja was at this time Tars Tarkas' oldest and most trusted female. As such she was a mighty power behind the throne, for no warrior had the confidence of Lorquas Ptomel to such an extent as did his ablest lieutenant, Tars Tarkas. However, instead of putting thoughts of possible escape from my mind, my audience with Lorquas Ptomel only served to center my every faculty on this subject. Now, more than before, the absolute necessity for escape, in so far as Dejah Thoris was concerned, was impressed upon me, for I was convinced that some horrible fate awaited her at the headquarters of Tal Hajus.

Саркойя в это время была старшей и доверенной прислужницей Тарса Таркаса. Это давало ей большую власть за кулисами трона, так как никто из воинов не пользовался таким доверием Лоркаса Птомеля, как его наиболее способный сподвижник, Тарс Таркас. Однако моя аудиенция у Лоркаса Птомеля не только не изгнала из моей головы мыслей о бегстве, но, наоборот, я сосредоточил на них все свое внимание. Яснее чем когда-либо представилась мне теперь необходимость бегства, по крайней мере, для Деи Торис, так как я был убежден, что в резиденции Тала Хаджуса ее ожидает ужасная судьба.